Приговоренный - Страница 86

Говорят, что плохо ехать — это все-таки лучше, чем хорошо идти. Клык и его спутницы ехали, хорошо походив, точнее, побегав. Поэтому в самом начале путешествия на платформе казалось, что пословица — верна. Однако лежать под брюхом грузовика на открытой платформе, продуваемой встречным потоками воздуха, да еще в мокрых штанах стало неприятно. После пребывания в реке от беготни согрелись, да и

не думалось как-то о штанах, когда смерть по пятам гналась. А теперь, когда опасность отступила, холод в два счета заставил зубки постукивать.

— Бр-р! — сказал Клык. — Надо бы в кузов залезть. Под тентом потеплее будет.

— Посмотри, — невнятно пробормотала Надежда, Вера ничего не сказала. Она до сих пор не понимала, как решилась схватить автомат и стрелять. У нее какой-то инстинкт сработал. Может быть, не хотелось чувствовать себя каким-то преследуемым зайцем. А может быть, нечто романтическое взыграло на секунду.

Автомат ей достался после того, как Клык убил собаку и обстрелял двух омоновцев, опередив их на какой-то миг. Они с Надеждой были совсем неподалеку от этого места, и когда Клык убежал, то, догоняя его, им пришлось пробежать через эту прогалину. Один из подстреленных Клыком бойцов был убит, второй тяжело ранен, собака мертва, а об автомат Вега просто споткнулась. Зацепилась кроссовкой за ремень, дернула. Автомат стрельнул — это была та нечаянная короткая очередь, которая отвлекла внимание от Клыка. Потом она стреляла еще несколько раз, не видя, в кого, а перед самым подходом поезда впервые в жизни выстрелила в человека и попала… Убит был или ранен — неизвестно, но то, что этот человек упал и безжизненно свесился с края железнодорожной выемки, Вера видела отчетливо и сейчас ощущала холод не только от ветра и сырых джинсов…

Клык прополз под брюхом «ЗИЛа», встал у заднего борта, уцепился за верхний край, подтянулся и пролез под брезент. Тьма, конечно, была египетская, и пришлось чиркнуть зажигалкой.

Кузов показывал, что машина не новая. Тут лежали несколько досок-скамеек, буксирный трос, какой-то рваный матрас со следами машинного масла. Но здесь не дуло. Во всяком случае дуло меньше, чем под машиной. Клык вернулся обратно и сказал:

— Лезем, а то так просифонит, что ни сесть, ни лечь не сможем.

Сначала он закинул в кузов чемодан, потом автоматы, затем подсадил Веру, после — не без усилий — Надежду, наконец залез сам.

Втроем уселись на матрас, спинами друг к другу.

— С ума сойти, — пробормотала Надежда, — ни черта не пойму!

— А и понимать нечего, — ответил Клык. — Теперь всю жизнь бегать будем, пока не поймают…

— Он шутит, — произнесла Вера. — Нам надо ехать в Москву.

— Точно, — постаравшись, чтоб обе дамы не учуяли в его голосе иронии, поддакнул Клык. — На Лубянку.

— Так что ж там, на даче-то, — полюбопытствовала Надежда, — милиция в КГБ стреляла? Свои в своих?

— Это были бандиты, — деловито пояснил Клык, — переодетые в милицейскую форму.

— Так много'? — не поверила Надежда.

— Бывает и больше, — вполне серьезно ответил «капитан Гладышев».

— Мне-то домой надо, — вздохнула Надежда, — неделю ведь на огороде не была. Прополоть надо. И дождей почти не было, посохнет все. А если еще и мой алкаш заезжал да меня не нашел — это такое будет!

— Не переживай, — сказал Клык. — Картошка и без тебя дозреет, а огурцы как-нибудь на базаре закупишь. Там, в Марфутках, нас сейчас ждут не дождутся, чтоб кишки выпустить.

— Так мы что, на этом поезде прямо до Москвы доедем? — настырничала Надя. Во, дремучая, хоть и из райцентра!

— Помолчи, а? — посоветовал Клык. — За умную сойдешь…

Ему вдруг жутко захотелось спать. Все-таки он привык в последнюю неделю к мягкой и удобной постели, к чистому белью и относительно спокойному сну. А тут — такой взрыв. Беготня, стрельба, опять неуют. И устал он, сильно устал. Сколько отмахали бегом? Километр, два, четыре? На холоде бы в дрему не повело, а тут, под тентом, где не дует и где две женские спины хребет греют, разморило… Клык положил руки на колени, голову на руки, глаза сами закрылись, а колесный стук баюкал, баюкал, баюкал…

Почти заснул, но тут неожиданно что-то плоское, твердое и угловатое пощекотало грудь. Это «что-то» лежало в нагрудном кармане джинсовой куртки, выданной ему Курбаши. Ксива какая-то. Да, Курбаши ведь паспорт обещал! Клык расстегнул пуговицу на кармане, вынул корочки и вновь чиркнул зажигалкой. Надо ж узнать, кем его Курбаши сделал.

Так. Стало быть, он теперь Кузнецов Андрей Николаевич, того же, что и раньше, года рождения, уроженец Бугровска, прописан там же. Вроде и фото его. Выдан паспорт совсем недавно. Должно быть, взамен терянного. А это что за бумажонка между страниц?

«Клычок!

Ксива почти жилая. Попробуй дожать с ней до престольной. На жизнь кладу в чемодан пару лимонов с дерева. Извини, под рукой больше нет, а время шепчет: Беги быстрее!» Чую, что может и Греков подвести, и прокурорам, ни ментам веры нет и не будет. В Москве, если доберешься, запомни на самый крайний случай такой адресок: Новостроечный проезд, дом 25, корп. 3, к. 6. Скажешь: от Курбаши. Ребята недоверчивые, но если повесят, то могут помочь с нычкой и с уходом за бугор. Но обязательно довези бумаги из чемодана и все прочее. Записку сожги. Заранее спасибо. Курбаши».

Клык подпалил бумажку и погасил зажигалку. Адрес уже врезался в память. Теперь дело за малым — доехать и понравиться тем, «недоверчивым». Про то, что будет, если он им не понравится, Клык пока не думал. Доехать было сложнее.