Приговоренный - Страница 79

— Ну, и что ж решили? — мрачно спросил Клык.

— Поедешь к Грекову. Вместе с Верой, иконой, а также всякими бумажками, которые у меня есть. До утра у него посидишь, а там он придумает, куда тебя приспособить. Пока больше, чем явки с повинной, он тебе не обещал, но и не мог, по телефону ведь говорили. Короче, собирайся.

— А мне собирать нечего, — хмыкнул Клык, — я тут всю неделю в халате и майке с трусами проходил. Могу, конечно, и так.

— Ладно, сейчас экипируем. Выдам тебе оружие, которое ты у иванцовских холуев оприходовал. Вещдоки, между прочим. Паспорт еще могу дать.

— Зачем? — хмыкнул Клык. — Удостоверить личность, чтоб Греков за самозванца не принял?

— На всякий пожарный. До Грекова, между прочим, еще доехать надо.

— Если менты остановят, они не на паспорта смотреть будут, а на пушки, — усмехнулся Клык. Но про себя подумал, что Курбаши, возможно, не очень хочет, чтоб Клык доехал до Грекова.

— Мало ли что… — сказал Курбаши, — дело житейское. Сейчас все принесут. Пойду к девкам, сделаю заявление. Пока не доедете до Грекова, ничего им не говори. Все как было. Ты — капитан, я — подполковник. Усек?

Курбаши вышел. Прошло минут пять, которые Клык посвятил курению. Он слышал, как Курбаши стучит в комнату Веры и Нади, заходит и чего-то объясняет. Затем Курбаши вышел и куда-то потопал, по-видимому, раздавать ЦУ своим людям.

Появился какой-то парень и принес Клыку рубашку в клетку, похожую на ту, в какую его наряжали у Иванцова, и джинсовый костюм. Размер подошел. Пока Клык напяливал все это, другой парень приволок кроссовки и ту самую кошелку, в которой лежало оружие. Опять заскочил Курбаши.

— Готов? Бери все и топай вниз, во внутренний двор. Пошли!

Клык подхватил сумку, бросил прощальный взгляд на недочитанного «Дорварда», на здешний клевый уют, подумал, что сглупил, так и не дотронувшись по-настоящему до гостеприимных медичек, и пошел следом за Курбаши. Впереди не было ничего хорошего. Уже завтра, а может, и сегодня, ибо новые сутки уже начались, Клыку светила благая перспектива либо лечь в землю, либо сесть на свое законное место — то есть в камеру смертников.

Клык почему-то думал, что их опять повезут на джипе, и не угадал. Их дожидался некий фургончик, в котором инкассаторы деньги перевозят, — эдакий гибрид из БТРа и микроавтобуса. Клык такие штуки видел не раз, но как-то не удосужился даже марку узнать. Вообще-то они его с профессиональной точки зрения не особо интересовали, потому что обычно его главной профессиональной задачей было унести денежки ровно за десять минут или чуть больше, чем такой экипаж за ними приедет.

— Садись! — приказал Курбаши, указывая Клыку на боковую броневую дверцу с узким окошком, защищенным толстым противопульным стеклом и с круглой стрелковой бойницей с болтающейся на ней бляшкой-заслонкой. Клык втянул за собой кошелку, пару раз чиркнул кумполом по потолку, но не очень больно, а затем уселся на какую-то скамеечку. Через пару минут в дверцу влезли Вера и Надежда, следом за ними парень с автоматом затащил чемодан, и на-

конец дверца захлопнулась. Затем с лязгом затворились дверцы кабины, заурчал мотор. Кто уселся спереди — Клык не видел.

— Ну, жизнь! — в явном волнении пробормотала Надежда, сидевшая где-то недалеко, но почти невидимая для Клыка. — Это ж надо — среди ночи берут и тащат!

Никто не поддержал ее. Вера понимала, что происходит какая-то серьезная катавасия, а потому волновалась, но про себя, считая, что возмущением все равно ничего не изменишь. В отличие от Клыка Курбаши, то есть «подполковник Титов», сказал им с Надеждой, что обстоятельства изменились и придется перевезти их на другую точку. Больше он ничего не объяснял.

Броневичок развернулся во дворе, съехал в подземный гараж, прокатился через него, а затем выбрался по пандусу во внешний двор. Вот тут-то и произошло нечто незапланированное.

Через узкое зарешеченное окошко в задней стенке водительской кабины вдруг хлынул поток света от мощных фар, кто-то заорал: «Крути вправо!» — а затем из-за броневых стенок фургона донеслась первая автоматная очередь. Стреляли, правда, не по броневику, потому что ударов пуль по броне после первой очереди не послышалось. Клыка, сидевшего у правого борта, притиснуло спиной к стенке кузова, парень, находившийся напротив, чуть не свалился на него, Вера с Надеждой, дружно завизжав, нырнули на пол, сброшенные со скамеечки, — до того резко крутанул вправо водила. Клык, толком не помнивший, что там было во внешнем дворе, лихорадочно пытался прикинуть, как «курбашисты» собираются удирать, но самое главное — от кого. В этот момент протарахтела еще очередь, и на сей раз по задней части автомобиля гулко задолбили пули.

Впечатление было такое, что кому-то пришло в голову постучать по броне отбойным молотком.

— Мамочки-и! — взвизгнула Надежда. — Убивают!

— К задним воротам, уловил?! — орал голос из кабины. Водитель только матернулся, но очень невнятно.

Между тем по броне звонко тюкнуло еще несколько пуль. Стрельба слышалась сзади, и палил уже не один автомат, а не меньше десятка. Правда, она стала поглуше, похоже, что броневичок, свернув за угол «дворца», вышел из зоны обстрела.

— Ворота! — заорал водила. — Держись!

Броневичок саданул бампером в нечто железное,

всех тряхнуло, чемодан и кошелка взлетели чуть не к потолку, на излете долбанув Клыка по колену, но не очень больно.

Под колесами шуршанул гравий, броневичок мотнуло влево-вправо на ухабах, жалобно заскрежетала подвеска, напоминая, что броневик этот городской, а не армейский. Женщины завизжали в очередной раз, чемодан с кошелкой наехал на Клыка, водила и тот, кто сидел справа от него, громко выматерились. Клык сперва не понял, почему — их не могло тряхануть крепче, чем тех, кто сидел в кузове на боковых лавочках. Но уже через пару секунд корпус броневичка завибрировал и наполнился грохотом. Тот, что сидел с ядом с водителем, выставив в бойницу автомат, дал куда-то вбок несколько очередей. Одновременно с внешней стороны затарахтели автоматы, и пули завизжали, замяукали, рикошетируя от брони.