Приговоренный - Страница 120

120

В общем, треп получился довольно плодотворный, Надежда рассказала несколько своих сидоровско-марфуткинских приключений в том же духе, что и хозяйка. Естественно, что Надежда говорила менее интеллигентно, чем москвичка, но куда более эмоционально и доходчиво, чем привела Инну в восторг. Короче говоря, когда Клык вернулся из ватной, переодетый в шмотье, приобретенное для него Надеждой, Инна посмотрела на него с большим интересом. Наверно, искала, где ж у него рога произрастают. И неудивительно. Большая часть историй, рассказанных Надеждой, относилась, разумеется, к ее натуральному, законному супругу, но она, конечно, не объясняла, что это не о Клыке. Да и вообще, он прибыл на кухню уже с репутацией алкаша и дурака.

Именно поэтому, очевидно, Вера с Надей вызвались сходить в магазин, чтоб купить что-нибудь к обеду. Клык немного беспокоился: а вдруг удерут или приведут с собой ментуру? Но подумал, что уж лучше отпустить их, оставив при себе оружие и чемодан, чем идти самому. Так, при оружии, нычке и хозяйке Инне, которую можно было на случай прикупить в заложницы, было поспокойнее.

Поскольку Клык был «дураком», то Надя реквизировала у него аж двести тысяч. А поскольку он еще и «алкашом» был записан, то пообещала что бутылочку купит.

Едва Надя с Верой выскочили за дверь, как Инна попросила Клыка помочь ей почистить картошку.

— У вас супруга такая бойкая, — сказала хозяюшка, — такая энергичная!

— Да, — сказал Клык неопределенно, соскребая кожуру с картофелины до неприличия тупым ножом.

— Наверно, вам с ней очень весело, верно?

— Куда там, — проворчал Клык, соображая, что же могла Надежда наврать об их семейной жизни, хотя она еще и не начиналась. — А ножи у вас, Инна Батьковна, наверно, еще в том веке точили? Брусок есть?

— Не помню, был где-то. Мужчина в доме отсутствует…

Инна нашла брусок, и Клык принялся приводить инструмент в рабочее состояние. При этом ему на глаза то и дело попадались гладкие белые коленки Инны, которая стояла над душой, наблюдая за производственным процессом. А Клык, между прочим, если не считать позавчерашнего вагона, был человеком очень целомудренным, и его эти коленки очень отвлекали. Вдобавок весь этот халатик, который был на Инне, по-летнему слишком легкий, застегнутый всего на три пуговицы, как-то непроизвольно вводил во всякие искушения. Например, Клыка вдруг заинтересовал такой чисто научный, теоретический вопрос: а есть ли под ним что-нибудь вообще? Хотя бы, например, трусики?

Так что заточку ножей отставной «капитан» вел с некоторым напряжением сил. Ему сейчас только подвига не хватало с квалификацией по 117-й!

— Во, — сказал Клык, вручая Инне отточенный ножик, — хоть брейся!

Получилась очень симпатичная пакость, хотя «Андрюша» просто воспользовался обычным сравнением, может быть, несколько гиперболизированным, с точки зрения литсотрудницы, каковой являлась Инна по служебному положению. Но поскольку общий настрой у той разведенной и тоскующей дамы двадцати восьми лет от роду, которой та же Инна являлась в плане семейного положения, был шибко смещен в определенном направлении, то хозяйка вдруг представила себе, что употребит этот нож как бритву. Само собой, ни бородой, ни усами ее природа не оскорбила, а потому речь могла идти о бритье каких-то других участков тела.

— Учту, — сказала она, стрельнув по Клыку хитреньким взглядом. И хихикнула.

Нет, Клык, конечно, сделал вид, что собственный каламбурчик до него не дошел. Он сосредоточился на чистке картошки, сидя над кастрюлькой напротив Инны, но теперь ему попадались на глаза не только коленки, но и некое весьма заметное через ворот содержимое халатика. Ишь ты, выражаясь языком Ивана-капитана, «биомать»! Нет, бюстгальтера на ней точно не было.

К счастью, Вера и Надя вернулись довольно быстро. Иначе Клык точно не сдержался бы.

На кухонный стол было вывалено столько всего, что Клык, человек вообще-то не жадный и не скопидомный, едва не взвыл. Девушки маханули все двести штук зараз, словно бы забыв, что у большинства нынешних россиян это, можно считать, вся месячная зарплата, и то если ее платят. После этого он как-то с ходу подумал, что Надеждиному мужу, должно быть, туго приходилось.

— Ух, аж упрела! — сказала Надя, которая притащила большую часть приобретенного. — Вы, девки, пока вкалывайте, а я пойду помоюсь. Потом приду, подменю Верку. Спинку потрешь, Андрюша?

Клык аж ошалел от такой наглости. Хотя, б принципе, сказано было вполне естественно, а значит — не противно. В конце концов, ежели они тут в и ужа и жену играют, то ничего такого лихого в этом нет. Другое дело, что Клыку не очень ясно было, что будет, если он действительно придет и потрет, пусть даже только спинку и в чисто помывочных целях. Если Верке, допустим, это окажется до фени, то ничего страшного не случится. А если нет? Если она, обидевшись или просто разозлившись, решит, что ее обошли, и со злости чего-нибудь отчебучит? Устроит истерику, скандал или еще что-то шумное, например, возьмет и шандарахнет Клыка с Надькой прямо через дверь ванной из автомата…

Самое ужасное, что после брошенных Надеждой свечек на Верином лице действительно отразилась неприязнь. Клык ее засек тут же. Нет, для нее то мелкое хулиганство в вагоне тоже не прошло даром. И какие-то права она на Клыка имела. Точнее, ощущает. что имеет. Нет, конечно, лучше было тогда не соблазняться, и сейчас тоже. Но это легко сказать…

— Вот еще, — пробурчал Клык тоном ленивого супруга, прожившего лет двадцать в законном браке, — банщика нашла.

120